Охрана во время перекочевки

Во время перекочевки единственным оружием женщин были ножи, висевшие на поясе. Мужчины ехали свободными от поклажи, держа в руках оружие, готовые встретить неожиданное нападение. Так повелось с доло-шадных времен. Еще Ла Верендри писал в 1738 году, что, когда лагерь ассинибойнов переходит с места на место, воины несут в руках только оружие.

Найти кочующий лагерь по оставленному им следу для врагов не представляло особого труда. У каждого племени были излюбленные места стоянок, и кочующие лагеря оставляли довольно широкие тропы. Даже небольшая община из 30 типи представляла собой караван приблизительно из 200 человек и, в зависимости от племени, табуном из 100–500 лошадей. Льюис Морган писал в 1859 году: «По всей прерии мы натыкались на индейские дороги. Они протоптаны лошадьми и состоят из двух, трех, четырех, а иногда и пяти глубоких параллельных троп. Обычно они состоят из трех троп».

Если опасности не было, летняя перекочевка лагеря превращалась в красочную кавалькаду. Мужчины и женщины раскрашивали лица и надевали лучшие одежды, а в гривы и хвосты лошадей вплетались перья. Воины надевали великолепные, богато отделанные рубахи, леггины и мокасины, а их головы украшали разнообразные уборы. Во время путешествия женщины на луке седел везли щиты и магические связки мужей. Если муж владел саблей, она также подвешивалась к седлу его жены. Мужчины ехали на боевых конях, держа в руках только оружие. Большой караван растягивался на несколько миль, жены ехали отдельно от мужей, дочери на расстоянии от матерей, чем пользовались молодые люди, подъезжая к ним, чтобы поболтать и произвести впечатление. Мальчишки гнали табуны.

В отличие от стойбищ, к охране общины во время кочевья индейцы относились более серьезно. Обычно ее охраняли с двух, трех или четырех сторон или все воины ехали впереди, готовые встретить появившегося на пути врага. Если с одной из сторон появлялись враги, воины бросались туда и принимали бой. Удивительно, но, как правило, нападения действительно происходили только с одной стороны. Поставив палатки на ночлег, индейцы снова ослабляли внимание. Берландье писал о команчах: «По пути их авангард и фланги прикрывали разведчики, ехавшие в двух-трех лигах от основной колонны, но все, что они делали, – так это обозревали территорию и окрестности заранее выбранного для следующей остановки места. Не обнаружив признаков врагов, разведчики возвращались. Как правило, это происходило уже после того, как племя разбивало лагерь, и все спокойно ложились спать до утра. С таким отсутствием предосторожности легко понять, как, проделав усиленный однодневный бросок, враг может ночью неожиданно напасть на племя». Он также отмечал, что, если команчи не ожидали вражеских атак, они передвигались «с разведчиками в авангарде и по флангам колонны, крайне редко защищая ее с тыла». Если же было возможно нападение, «разведчики скакали впереди, за ними впереди воинов ехал вождь племени, а позади следовали женщины. Индейский этикет требовал, чтобы женщина, даже находясь в лагере, шла позади мужа. Старики омахов так объясняли этот обычай: «Мужчина всегда должен идти впереди, чтобы путь был безопасен для женщины». Когда колонну команчей неожиданно атаковали враги, женщины в случае необходимости защищали своих детей, стреляя из луков и отбиваясь ножами. В отличие от других племен, воины команчей во время кочевья никогда не садились на боевых коней. Для такой дороги у каждого из них было по три-четыре обычные лошади.

Канадские трапперы Чарльз Маккензи и Александр Генри в 1806 году были свидетелями передвижения каравана из 900 хидатсов и манданов, направлявшихся к лагерю шайенов и сиу поторговать. Несмотря на мирные цели, караван был хорошо защищен на случай внезапного нападения. Мужчины с оружием в руках ехали впереди, поделенные на одиннадцать отрядов, по 64 воина в каждом, а женщины и дети со скарбом следовали позади. Красивый Щит, кроу, вспоминала: «Всегда существовала опасность нападения врагов, а потому во время перекочевки далеко впереди, по бокам и позади колонны ехали наши Волки (разведчики), охраняя нас от неожиданных атак. Мужчины в караване постоянно наблюдали за Волками, а мы, женщины, за мужчинами». Несмотря на эти слова, ее воспоминания изобилуют рассказами о том, как молодые девушки по пути играли друг с другом, купались и устраивали скачки, отставая от основной колонны на несколько миль. Юноши были еще более безрассудны. Джон Стэнли видел перекочевку пиеганской общины вождя Низкий Рог в 1853 году. Община вытянулась по равнине двумя параллельными линиями, а спереди, сзади и по флангам ехали вожди и воины с оружием в руках. Черноногие рассказывали, что такое построение было обычным явлением у всех трех племен конфедерации. Они использовали разведчиков, едущих милях в трех впереди общины. Охрана флангов и арьергард порой удалялись от основной общины на такое же расстояние. Разведчики въезжали на холмы и возвышенности и оттуда обозревали окрестности. Основную колонну вели вожди со своими семьями. Тем не менее черноногие признавали, что такое идеальное построение соблюдалось не всегда. Когда индейцы чувствовали себя в безопасности, охрана по флангам не выставлялась. Если вражеская атака на фланги происходила, когда охрана была ослаблена, последствия бывали катастрофическими.

Иногда большая часть воинов отправлялась вперед, чтобы служить барьером между соплемененниками и врагами, которые могли находиться на пересекаемой территории. Такие предосторожности порой оборачивались бедой. Осенью 1821 года осейджи отправились на бизонью охоту. Вблизи р. Симаррон основная часть воинов выдвинулась вперед на случай, если появятся пауни. На след кочевья наткнулся военный отряд из трехсот чероков. Они разделились – одна группа последовала за воинами, другая за их семьями. Воины осейджей легко отбили первую группу, и черокам пришлось отступить, прихватив два скальпа своих бойцов, чтобы они не достались врагам. Но вторая группа атаковала беззащитных женщин и детей, убила и скальпировала более полусотни и захватила в плен около тридцати.

Обычно разведчики подъезжали к вершине холма, спешивались и с вершины скрытно осматривали окрестности. Если все было тихо, они вновь садились на лошадей и быстро скакали к следующей возвышенности, с которой вновь осматривали окружающую территорию.

При обнаружении следов или признаков человеческого присутствия разведчик сиу сперва изучал их, чтобы определить, как давно они оставлены. Заметив кого-либо, он скрытно пытался узнать, кто перед ним – враг или друг. Посчитав, что встретил друзей, он позволял им заметить себя и поднимал вверх правую руку ладонью вперед, что на языке жестов означало, что он хочет с ними говорить. Если встреченный человек оказывался другом, он вытягивал правую руку вперед и делал круговое движение вниз указательным пальцем, двигая при этом всей рукой. Затем они сближались и разговаривали, после чего разведчик возвращался и сообщал об этом акичитам.

Если разведчик так и не мог понять – враг перед ним или друг, он продолжал долго наблюдать за ним. Когда и это не помогало разобраться, он показывал себя. Незнакомец тоже мог не сразу определить принадлежность разведчика. В этом случае он мог не ответить на сигнал или на языке жестов спросить: «Кто ты и что тебе надо?» Тогда разведчик делал правой рукой горизонтальное движение слева направо на уровне шеи, как бы перерезая горло, что означало «сиу». Затем тоже делал знак «Кто ты?».

Оказавшись друзьями, они сходились и разговаривали. Если же замеченный оказывался врагом, он отказывался отвечать. Узнав все, что надо, разведчик скакал на безопасное расстояние, взбирался на вершину холма и выкапывал там небольшую ямку. В ней он разводил маленький костер, а когда тот разгорался – бросал в него пучок зеленой травы, от чего дым становился густым. Когда дым начинал подниматься вверх, разведчик набрасывал на костер накидку, держал ее так несколько мгновений, а затем убирал. В результате получался прерывистый столб дыма. Он посылал ввысь четыре столба дыма и, подождав некоторое время, вновь повторял процедуру несколько раз. Среди оглалов такой сигнал означал, что замечен враг. Увидев его, остальные разведчики спешили к месту дымового сигнала, передвигаясь с большой осторожностью. Воины из колонны хватали оружие и тоже скакали к тому месту.

Поскольку «полицейские» всегда были готовы к таким событиям, они прибывали первыми. В их обязанности входило разобраться в ситуации, и, если, по их мнению, количество врагов было опасным, они сообщали об этом вождям. В дело вступали воины, а акичита теряли свои полномочия. Люди старались поставить лагерь в наиболее безопасном месте, а воины начинали преследование врагов. Если же врагов было больше – люди спешили прочь в надежде найти другой лагерь сиу, в то время как воины держались между отступающими соплеменниками и врагами, пока не получали подкрепление от друзей или враги не покидали их охотничьи угодья. Если сиу считали себя достаточно сильными, чтобы атаковать и разбить врагов, они нападали. Если же враги были слишком сильны, сиу пытались заманить их в ловушку, атаковать небольшие отделившиеся группы, украсть или обратить в паническое бегство их лошадей или досаждать людям из вражеского лагеря до тех пор, пока те не покинут их охотничьи угодья.

Пауни рассказывали, что, если сталкивались две равные по численности общины разных племен, ищущие бизонов вместе со своими семьями, от каждой отъезжало несколько представителей. Они встречались на некотором расстоянии от основных групп. Если не понимали языка друг друга, то пользовались языком жестов. Существовал обычай приглашать представителей не враждебного племени в свой лагерь, чтобы поесть у костра влиятельного вождя или воина. После трапезы гости возвращались к своим. Часто, уезжая, они говорили: «Спасибо, что накормили нас. Основная часть наших людей еще там, за холмом. И мы, и вы на охоте, так что мы отправимся в другую сторону, чтобы не мешать друг другу». Это соответствовало этикету, а на случай коварства чужаков давали им понять, что община гостей гораздо больше.

В случае неожиданного нападения воины бросались между врагами и караваном, стараясь сдержать натиск противника или обратить его в бегство. Как правило, им удавалось отбить атаку, поскольку мужчины были готовы к бою. Но если атака была тщательно подготовлена, шансов выстоять практически не было. Одно из таких нападений было спланировано упомянутым выше вождем кроу Гнилой Живот. Он выслал разведчиков, которые внимательно следили за перемещением лагеря черноногих из 80 типи (около 600 человек). Когда вождь посчитал, что время пришло, он с четырьмя сотнями воинов из засады атаковал растянувшуюся на несколько миль общину. Кроу легко смяли линию каравана. Черноногие сражались храбро, пытаясь защитить семьи, но после нескольких часов битвы были вынуждены бежать. Более сотни черноногих остались лежать на поле боя, а 230 женщин и детей попали в плен. В руки кроу попали более пятисот лошадей, палатки и вся поклажа вражеской общины. Кроу потеряли 22 бойца, но добыча была огромной. Настолько тщательно спланированные нападения случались не часто.