Преследование военного отряда и тактика ведения боя при уходе от погони

Когда в лагере обнаруживалась пропажа лошадей, за конокрадами высылалась погоня. Преследование могло длиться много дней, но часто заканчивалось неудачей. Отряд черноногих, угнавший лошадей у кроу на р. Йеллоустон, добирался домой за четверо суток, тогда как на путь туда верховые воины тратили от восьми суток и более. Во время бегства от вражеского лагеря очень важными элементами для спасения храбрецов были: преимущество во времени, то есть насколько скоро в лагере противника обнаруживали пропажу; выносливость воинов, дающая возможность скакать день и ночь без отдыха; наличие в отряде хороших лошадей. Как сказал один кроу: «Человек никогда не знает, у кого лошадь быстрее – у него или у его врага, – пока не испытает их». Меняя лошадей, воины скакали несколько суток – день и ночь без остановки и без сна! Если конь выдыхался и не мог продолжить бег или животное было старым и медлительным, его бросали, но если конь был великолепным, его могли пристрелить, чтобы он не достался врагу. Мчаться галопом в течение нескольких суток было очень тяжело, и на первую часть пути черноногие даже снимали набедренные повязки, иначе кожа стиралась и покрывалась волдырями. Кроу подтверждали, что от постоянной скачки сильно стирались ягодицы. Если лошадей добывала лишь часть воинов, другие возвращались пешими и были легкой добычей для преследователей.

В засушливой местности верным признаком погони была пыль, поднимаемая копытами лошадей преследователей. Обычно преследователи скакали по следу убегающих врагов, стараясь быстрее нагнать их. Но иногда они становились осторожными. Шайен Большая Стопа так наставлял воинов: «Нам не следует идти по оставленной ими тропе. Мы должны пойти вдоль нее. Потому что если кто-то из них что-нибудь потеряет и решит вернуться, они обнаружат нас». Но таким методом индейцы пользовались редко.

Энтони Гласе в 1808 году находился в селении вичитов, когда осейджи украли выводимых поутру из загонов лошадей. «Желая увидеть погоню и посмотреть, каковы же они как солдаты, – писал Гласе в дневнике, – я вскочил на коня и последовал за ними. Мы мчались галопом на протяжении пяти с половиной часов, но никого так и не увидели. Мы нашли место, где осейджи убили бизона и вырезали из туши немного мяса. Судя по углям их костра, они ускакали минут сорок пять назад. Мы вернулись в деревню весьма утомленными».

Один из стариков пауни, рассказывая о прежних временах, отметил, что проще всего было воровать лошадей у мексиканцев, которых его соплеменники называли сутарус – Волосы Под Носами. В погоне за конокрадами мексиканцы никогда не пересекали Рио-Гранде (границу с США), а потому, оказавшись на другом берегу реки, пауни чувствовали себя в безопасности. Кайова-апачи преследовали конокрадов не более четырех дней, после чего бросали погоню и обязательно поджигали траву, надеясь, что огонь догонит и уничтожит воров. Пауни, в свою очередь, заметив клубы дыма, знали, что теперь можно остановиться и передохнуть. Кайовы и команчи продолжали погоню в течение двух дней, после чего преследуемые могли рассчитывать на отдых. «Мы особо не беспокоились на их счет, потому что эти два племени были трусами. Они могли попытаться вернуть лошадей, украв их у нас, но атаковать наших воинов они никогда бы не стали», – говорил старый пауни. Однако факты указывают, что старик приукрасил действительность. Основное количество лошадей пауни воровали у южных племен, считая, что лошади шайенов всегда были «кожа да кости», а сиу никогда не заботились о своих скакунах. По словам пауни, если к шайенам когда-то и попадала толстая лошадь, то она вскоре обязательно оказывалась у них в желудках, а у сиу имело смысл воровать только своих, украденных ранее у пауни, лошадей. Пауни гнали захваченный табун от вражеского лагеря не менее двух дней, останавливаясь лишь на короткое время, чтобы накормить и напоить лошадей. При этом двух разведчиков отправляли на близлежащий холм следить за окрестностями. Воины пили воду и мылись вместе с лошадьми, а затем давали им немного попастись. Потом спускались разведчики, утоляли жажду, после чего продолжали путь к дому. Шайены скакали прочь, стараясь держать своих лошадей отдельно. Как только светало, каждый запоминал своих лошадей, после чего их собирали в единый табун и гнали как можно быстрее. Часто они не останавливались в течение суток и даже больше. После полудня предводитель зачастую оставлял позади пару молодых воинов на быстрых лошадях, чтобы они следили за наличием погони. Шайены под предводительством Маленького Волка скакали весь день, а ночью спали. Когда они выходили к воде, то сначала поили лошадей, а затем пили сами. Маленький Волк советовал воинам ночью на случай внезапного нападения держать рядом скакуна, а табун отгонять вперед и оставлять по пути следования.

Кроу, как правило, скакали галопом всю ночь, день и вторую ночь. На утро второго дня воины отдыхали, по возможности стараясь убить бизона и хорошо поесть. Черноногие мчались домой двое-трое суток не останавливаясь, постоянно меняя лошадей, после чего останавливались, отдыхали и продолжали путь уже в более спокойном темпе.

Команчи, уходя от погони, обычно двигались днем и ночью с наивысшей скоростью. Старых, медлительных и слабых лошадей бросали. Пленников, которые замедляли бегство, убивали. Они останавливались отдыхать на час-другой и тотчас выступали вновь, делая три-четыре такие остановки задень. Запас воды обычно хранился в бизоньих желудках. Его приберегали для раненых воинов, женщин и детей, если таковые были в отряде. После боя или угона лошадей бегство прикрывали предводитель и носители военных головных уборов. Для наблюдения за тропой предводитель назначал двух человек на выносливых быстрых конях следовать позади отряда, обмениваясь с основной группой сигналами. Когда между ними и преследователями оказывалось безопасное расстояние в два-три дня пути, команчи устраивали привал. В большинстве случаев тут же делилась и добыча.

Определенной формации при бегстве от вражеского лагеря индейцы не использовали – все зависело от количества людей в отряде и величины угнанного табуна. У кроу людей, которые скакали впереди уведенного табуна, чтобы показывать ему путь, называли Указывающими. Оглала-сиу Летящий Ястреб вспоминал, как его отряд наткнулся на конокрадов кроу, гнавших из лагеря сиу табун в семьдесят лошадей: «Большой кроу скакал впереди табуна, а остальные позади». В крупном отряде сиу несколько человек скакали впереди, указывая табуну путь, несколько по бокам, а основная часть отряда позади, готовая дать отпор преследователям. Шайены оставляли одного из воинов позади, чтобы он следил за возможной погоней. Этим человеком мог быть и сам предводитель отряда, который чувствовал ответственность за своих людей. Большинство воинов скакало за табуном, и один-два по бокам, направляя его.

По словам черноногих, обычно успешные отряды пригоняли по 40–60 лошадей. Большее количество захватывали крайне редко из-за сложностей в перегоне. Индейцы говорили, что было опасно слишком жадничать, потому что большой табун двигался медленно и преследователи могли легко нагнать беглецов. Сложности в перегоне лошадей от вражеского лагеря заключались в том, что некоторые животные постоянно пытались сбежать обратно к родному табуну, а другие забегали в заросли или лес, что замедляло бегство. Военные отряды, возвращавшиеся домой через Скалистые горы с лошадьми плоскоголовых, шошонов и их соседей, порой теряли животных в результате ночных нападений горных львов. На Южных равнинах воины, напротив, часто захватывали огромные табуны. В 1841 году мексиканские власти сообщали, что отряд из 500 команчей в результате серии хорошо спланированных акций угнал несколько тысяч голов лошадей, мулов и скота.

Отряд конокрадов при преследовании мог рассыпаться, и каждый воин добирался домой самостоятельно. Понки считали, что, если отряд преследовала большая группа врагов, этот способ давал им шансы остаться в живых. Если враги нагоняли, отряд команчей также мог рассеяться. Чтобы собраться, они подавали друг другу сигналы, подражая голосам совы или койота.

Часто воины заранее обговаривали, что будут делать, если их нагонят. В одном из случаев, будучи преследуемы индейцами кроу, воины договорились, что каждый оставит себе по три лучших скакуна, а остальных лошадей бросят. Брошенные лошади замедлят или разделят отряд преследователей, поскольку части кроу придется гнать животных назад, а может быть, преследователи удовлетворятся этим и повернут обратно, дабы не подвергать себя лишней опасности. С другой стороны, оставив лошадей, они получали реальную возможность уйти от погони, так как их уже не сдерживал большой табун, а трех лошадей достаточно, чтобы скакать долго, меняя уставших животных на свежих, бросая уставших на пути преследователей.

Если опасность была велика, предводитель, по обычаю, скакал позади отряда, защищая соратников. Здесь важно отметить, что многие предводители были «офицерами» военных обществ, что, в свою очередь, накладывало на них определенные обязательства во время боевых действий – первыми бросаться в бой, прикрывать отступление и т. п. Такая взаимосвязь закономерна. Чем удачливее и храбрее человек, тем больше у него шансов получить предложение занять пост лидера или «носителя регалий» в одном из военных обществ племени.

Во время бегства от враждебного лагеря очень важно было все время оставаться начеку, чтобы преследователи не могли застать отряд врасплох. Иногда случалось, что после нескольких дней бегства воины устраивали привал и, полагая, что преследователи уже повернули назад, совершенно не заботились об охране. Часто это приводило к их гибели. Порой погоня теряла след. Много Белых Лошадей, черноногий, вспоминал, как был вынужден остановить отряд, потому что двое из его людей изнемогали от усталости. Все воины прилегли и проспали до рассвета. Много Белых Лошадей очень разозлился – они потеряли много времени и могли быть настигнуты и атакованы врасплох. «Пока мы спали, – вспоминал участник того похода, – плоскоголовые проехали рядом и разбили свой лагерь далеко впереди нас в небольшой долине. Наше спасение, несомненно, произошло благодаря моим магическим песням и талисманам».

Несмотря на преимущества во времени и свежих лошадях, преследователи порой нагоняли беглецов. Иногда спастись им помогала лишь случайность, как произошло с кроу, укравшими у сиу большой табун. В темноте кроу начали настегивать лошадей и неожиданно сорвались с крутого обрыва в реку. Воины спаслись и сохранили добычу – погибла всего одна лошадь, и один из кроу разбил лицо.

Когда у кого-то из преследуемых воинов выдыхалась лошадь, а его товарищи были далеко впереди и не могли помочь, индеец соскакивал, на землю и пытался добраться до зарослей, скал или нор койотов. Они достаточно крупные, чтобы в них мог спрятаться человек. Воин залезал в нее, прикрывался ветками и ждал темноты, после чего продолжал путь к дому. Если он оказывался на открытой равнине, а враги были совсем рядом, воин брал, на изготовку ружье или лук и направлял оружие на ближайшего из врагов, но не стрелял. Опытные враги старались держаться на расстоянии, ожидая, когда у противника сдадут нервы, но молодых, отчаянных юнцов, желавших совершить подвиг, это не останавливало, и они яростно кидались в атаку. Если воину-одиночке удавалось убить атакующего, остальные могли оставить его в покое и убраться восвояси. Такой же прием часто использовали трапперы и опытные белые торговцы. В случае, когда всадники нагоняли пешего воина и впереди была широкая река, индеец старался найти какое-либо укрытие или отстреливаться из-за отвесного берега. Плыть он не мог, потому что лошади плавают быстрее человека. Если преследователи нагоняли, воины пересаживались на свежих лошадей, отсылали пару юношей вперед гнать табун, а сами останавливались принять бой. Крупный отряд мог атаковать преследователей, а затем продолжить бегство. Если погоня не отставала, воины снова разворачивали коней и атаковали. Зачастую подобная тактика срабатывала, и преследователи уезжали. В одном случае крупный отряд команчей позволил превосходящим силам ютов преследовать себя, на протяжении 50–60 миль, то организованно вступая в бой, то отрываясь от противника. Иногда молодые воины, чтобы показать свою храбрость и добиться престижа, покидали линию и в одиночку налетали на врага. Такая атака продолжалась до тех пор, пока не уставали лошади или огонь противника не становился слишком жарким.

Тогда команчи отходили, выжидая нового удобного случая. Подобная тактика применялась не только в набегах, но и в рейдах. Вождь бладов Красная Ворона вспоминал.: «Вскоре кри бросились в погоню. Мы ехали медленно, давая им возможность нагнать нас, а затем повернули коней и атаковали, убив предводителя. Мы отступили, кри последовали за нами. Тогда мы снова повернулись, чтобы атаковать во второй раз, но они не стали сражаться, а отправились домой скорбеть по своим убитым».

Имея преимущество во времени и понимая, что лошади преследователей должны быть уставшими, индейцы могли использовать это в своих интересах. В одном из столкновений преследуемые шошонами сиу, обнаружив погоню, медленно ехали прочь, надеясь, что мчащиеся за ними враги окончательно утомят лошадей. Когда шошоны появились, сиу начали подгонять своих скакунов, но лишь настолько, чтобы враги зря потратили стрелы. Во время этой скачки многие преследователи отстали, потому что их лошади устали и уже не могли выдерживать галоп. Когда число шошонов стало приблизительно равно количеству сиу, предводитель приказал воинам повернуть лошадей. Каждый сделал быстрый маленький круг и, свесившись с бока лошади, прикрываясь ею, как щитом, выпустил в преследователей пару стрел. Затем сиу снова повернули коней и поскакали прочь. После того как они еще дважды повторили этот маневр, шошоны испугались и сами превратились в преследуемых, потеряли двадцать воинов, а все сиу остались целы.

Другой интересный способ избавиться от преследователей описал американский кавалерист. Солдаты в течение нескольких дней преследовали небольшой отряд враждебных сиу, доставлявший им массу хлопот. Неожиданно сиу появились впереди. С револьверами в руках, они спокойно восседали на лошадях, с полным безразличием взирая на мчавшихся на них кавалеристов. На плечи каждого было наброшено ярко-красное одеяло. Когда солдаты оказались метрах в пяти от них, сиу неожиданно сорвали с плеч одеяла и с дикими воплями начали яростно размахивать ими над головами. Этот маневр так испугал кавалерийских лошадей, что они в панике понесли своих всадников в разные стороны. Солдаты цеплялись за гривы, пытаясь удержаться верхом, падали на землю, а сиу, удовлетворенные происходящим, повернули лошадей и скрылись.

В разное время года бегство от вражеского лагеря, в зависимости от погоды, давало определенные преимущества либо беглецам, либо преследователям. Так, зимняя метель или летний дождь помогали скрыть следы, в то же время усложняя движение. С другой стороны, в ясную погоду во время зимнего похода конокрадам приходилось пробиваться через глубокие сугробы, что выматывало и лошадей, и всадников, но давало преимущество преследователям, которые скакали по уже проторенной тропе. Типичным был случай, произошедший в феврале 1856 года. Отряд черноногих ночью увел из лагеря кроу семьдесят лошадей. Сотня воинов бросилась в погоню. Черноногие имели преимущество во времени – около десяти часов, но их лошадям приходилось двигаться по глубокому снегу, в результате чего конокрады теряли время. Они скакали три дня и две ночи, бросая уставших лошадей и пересаживаясь на свежих. К концу второго дня выдохлись даже лучшие скакуны, и они были вынуждены идти пешком. В течение всего этого времени воины обоих отрядов не ели и не спали, страдая от сурового холода, но ценой гонки была жизнь, и ни одна из сторон не могла терять время на отдых. Ближе к ночи третьего дня кроу настигли врагов. Те были настолько измучены, что устроили привал, убили бизона и готовили ужин. Они думали, что кроу уже бросили преследование, но предусмотрительно отогнали лошадей на несколько миль вперед, чтобы в случае внезапного нападения не потерять добычу. Кроу не стали атаковать их сразу, а сделали круг, нашли табун и увели его. Воины хотели напасть на врагов, но их предводитель мудро рассудил, что будет проще дождаться утра, когда черноногие разойдутся на поиски лошадей, и без риска для себя убить одного-двух, что и было сделано. В результате кроу перезахватили лошадей и убили одного врага, не потеряв при этом никого из своих, что было гораздо почетнее, чем если бы они убили нескольких противников, но потеряли хотя бы одного из соплеменников.

Вышеприведенные данные хорошо показывают, что основной целью преследователей было отбить лошадей, а не наказать конокрадов. Нанесение урона противнику с риском для себя выходило на первый план лишь в тех случаях, когда помимо захвата лошадей враги убивали кого-либо из соплеменников.