Влияние войны на брак и полигамию

Среди всех индейских племен была распространена полигамия. Чем удачливее воин, тем выше его статус и богатство. Это давало возможность содержать большую семью, а жены, соответственно, могли производить больше товаров (выделанных шкур, сушеного мяса, одежды, мокасин и т.п.) для обмена с другими племенами и белыми торговцами.

По словам Кэтлина, нередко можно было встретить вождей и выдающихся воинов, у которых было по шесть — восемь жен, а иногда и по двенадцать — четырнадцать. Для поддержания высокого статуса им, помимо всего прочего, необходимо было «держать свои двери открытыми», быть великодушными и щедрыми, что требовало необходимого количества рабочих рук для выполнения многочисленных работ в таком большом и дорогостоящем хозяйстве. Однако воины, никак не проявившие себя на тропе войны, обычно имели только одну жену.
Мужчины гибли в постоянных войнах, что приводило к разнице в численности между мужским и женским населением, и полигамия позволяла уменьшить количество одиноких женщин. Брекенридж отмечал в 1811 году, что в результате постоянных войн женщины среди арикаров составляют больший процент, чем мужчины. «Среди них распространена полигамия, и часто мужчина имеет четырех или пятерых жен», — писал он.

Трусливый, никчемный человек не мог рассчитывать на хорошую жену. Ни одна, даже самая бедная семья не пожелала бы иметь такого родственника. У черноногих труса, отказывающегося сражаться, обряжали в женское платье и запрещали ему жениться. Чем быстрее молодой воин проявлял себя на военной тропе, тем скорее он мог создать семью. Воинам черноногих приходилось отправляться в набеги от шести до десяти раз, прежде чем им удавалось собрать достаточно лошадей для выкупа за жену.

Мальчику с детства внушали, что он должен проявить себя так, чтобы соплеменники приметили его и позволили взять в жены своих дочерей. У многих племен юноша обычно женился после совершения первых воинских заслуг. Над юношей-хидатсом, не совершившим никаких военных деяний, смеялись, называя его маленьким мальчиком, который женился на своей бабушке. Родственники его жены подшучивали над ней, говоря, что она вышла замуж за ребенка, чтобы иметь мужа, когда он вырастет, «потому что она такая дурнушка, что ни один из мужчин не хочет брать ее в жены». Но хидатсы были реалистами, и если юноша был хорошим охотником и мог обеспечивать семью, родители девушки были не прочь заполучить для нее такого мужа. А если такой юноша к тому же совершил какой-нибудь незначительный подвиг (например, посчитал четвертый «ку» или помогал в лагере военного отряда), он получал предложения от лучших семей селения. Юноша племени манданов, вернувшийся из первого похода, обычно спустя несколько дней получал предложение жениться от родителей девушек, которые еще ни разу не были замужем. Он мог отказаться, но такое случалось редко.

У ассинибойнов мужчина обычно брал первую жену не ранее двадцати — двадцати пяти лет. К тому времени он уже имел на счету военные деяния и мог заплатить выкуп. Считалось наиболее почетным предложить выкуп за девушку сразу после возвращения из военного похода с добытыми лошадьми. У пауни юноша не мог жениться, пока не побывал хотя бы в одной военной экспедиции, не захватил лошадей и не убил на охоте первого бизона. Команчи обычно брали первую жену в двадцать пять — тридцать лет. Воин старался сам добыть необходимых для выкупа жены лошадей и другие подарки. Конечно, его отец мог снабдить его необходимым количеством животных, но считалось более почетным, если он добывал их сам. Воин кроу женился после достижения двадцати пяти лет или посчитав на враге «ку». Много Подвигов высоко оценивал этот обычай: «Сделавший «ку» или достигший двадцати пяти лет мужчина здоров и силен. Даже сегодня мы разводим лошадей с величайшей заботой, но при этом забываем о себе. Теперь любой мужчина может жениться на любой женщине, когда захочет. Закон не запрещает этого, и иногда рождаются дети с неполноценным телом. В молодости я никогда не слышал ни о чем подобном... Это правило заставляло нас быть сильными и храбрыми. А мужчина не сможет быть таковым, если он не здоров». Мужчине, женившемуся после двадцати пяти лет, но так и не посчитавшему «ку», запрещалось раскрашивать лицо жены. В этом случае он мог попросить дядю жены, посчитавшего «ку» в бою, предоставить ей право раскрашивать лицо, но многим женщинам это не нравилось, потому что все знали о несостоятельности ее мужа. Красивый Щит, шаманка кроу, рассказывала, что именно из-за запрета жениться до двадцати пяти лет, если они не посчитают «ку», юноши постоянно отправлялись воевать или красть лошадей. «Им не хотелось ждать так долго», — улыбаясь, вспоминала она. «Путь всех юношей был одинаков и сложен», — говорили кроу.

Разводы случались нередко. Между бывшими и настоящими мужьями одной и той же женщины сохранялось соперничество. У арапахо бывшие мужья одной и той же женщины, а также бывшие жены одного и того же мужчины часто называли друг друга «друзьями». Если в бою один из бывших мужей не поднимал и не спасал раненого или сбитого наземь «друга» и последнему удавалось выжить, он всю жизнь прилюдно мог называть его и его братьев трусами. Если же он спасал «друга», то мог вместе с братьями подшучивать над последним.

В индейском обществе практически не было холостяков и старых дев, поскольку жена была необходимостью. Она не только заботилась о типи, готовила еду, выделывала шкуры, шила одежду и мокасины, но и рожала детей, а мужчина без детей считался никчемным.