Многие годы Оливье избегал встречи. Теперь - пришел сам. Знакомые лица - миссис Хартли,
Ли Холман, Джон Мерривейл. И толпа внизу: это называется верность или признание. Кто скажет, о чем думал старый актер, который недавно сам был на волоске от смерти? Вспоминал ли он жаркие дни на Капри, или страшное возвращение из Америки в 1953 году, или ночь, когда он читал отчаянное письмо своей «Пусс» (на двадцати двух страницах!) и решил не отвечать? Что бы ни мелькало в сознании, он не мог смотреть и не мог отвернуться... Во всяком случае, это конец. Через несколько минут Оливье уже принимал соболезнования и уехал через час.
Вечером Лондон отдавал почести Вивьен Ли. В течение часа не зажигались огни театров «Амбассадорз», «Олд Вик», «Олдвич», «Феникс» и многих других, где выступала или, наоборот, никогда не играла актриса. Внутри, как всегда, шли спектакли: «Король умер - да здравствует король!».
К ужасу
миссис Хартли, Вивьен Ли просила ее кремировать. 11 июля гроб доставили в небольшую церковь. На заупокойной мессе присутствовали самые близкие: мать, Ли Холман, Сюзанна с детьми, Тарквин Оливье. После кремации, согласно воле покойной, Джон Мерривейл и миссис Хартли развеяли прах над маленьким озером в Тикередж Милл.
Восьмого и девятого июля крупнейшие газеты Англии и Америки опубликовали некрологи. Авторы некоторых упорно держались за версию Дарлингтона: ученица Оливье, которая достигла ряда успехов за счет феноменальной работоспособности и помощи своего мужа. Кое-кто пошел дальше: старомодная актриса, старомодные роли, умерла от старомодной болезни. Было бы уж слишком видеть в этом месть за независимые высказывания Вивьен Ли и за скандал с театром «Сент-Джеймс». Однако и драматургу Теренсу Рэттигану в «Нью-Йорк таймс», и Джону Трюину в «Плейз энд Плейерз», и Гарольду Хобсону в «Санди тайме» пришлось напоминать о застарелом предубеждении против Вивьен Ли, в которой слишком упорно хотели видеть не актрису, а прекрасную женщину.