В целом тонкость и лиризм исполнения Вивьен Ли восполняют суковатость Оливье, все силы в риторику. Секрет обаяния картины - в достоверности, с какой актриса воспроизвела преображение героини под влиянием чувства к Нельсону; в откровенности, с какой она заявляет о своем понимании морали, своем идеале любви и человеческих отношений.
С первых сцен Эмма Харт стихийно протестует против лицемерия общественных норм, устанавливающих лишь определенные правила игры. Причудливая судьба Эммы убеждает ее в аморальности всех «правил», в которых берется за основу не истинная ценность человека, а его общественное положение.
Приютив героиню и сделав ее своей женой, Гамильтон как будто противопоставляет ханжеской сословной морали другую, более честную и смелую. На деле его «смелость» маскирует расчет: подобно статуе, пролежавшей две тысячи лет в грязи и попавшей в «достойные» руки, Эмма украсит дом сэра Уильяма.
Тоскливо-ироническая интонация Эммы («Потом случилось то, о чем я даже не мечтала, - я стала его женой, Эммой
леди Гамильтон»), мгновенно тухнущие огоньки в ее глазах (мать спросила: «Ты счастлива?»; дочь задумалась: «Конечно, счастлива!»), мелькнувшая и тут же подавленная боль не обещают послу ничего хорошего.
И действительно, Эмма
Вивьен Ли сохраняет внутреннюю свободу. Для нее мораль - в человеке, в уважении к его природе, к его чувствам, которые - если они естественны и свободны - не могут быть аморальны. Упреки мужа, считавшего, что его благодеяния позволяют требовать если не любви, то верности, продиктованы философией собственника. Человек, который строит отношения на принуждении и позволяет себе игнорировать чувства другого, не может рассчитывать ни на любовь, ни на верность, ни на дружбу, и потому столько достоинства и сознания правоты в ответе Эммы на горькие уколы сэра Уильяма («Существует три категории обманутых мужей - те, кто родился для этого; те, кто ничего не подозревает; и, наконец, те, кому все равно».- «Вы забыли о четвертой - о пустых и жестоких людях, которые ничего не дают!»).
Вивьен Ли играла гораздо более значительные роли, но как раз в эту она вложила мечту о совершенной любви, которая может противостоять деспотизму внешнего мира и выдержать все испытания. О любви, что способна защитить от пошлости, зависти, клеветы. О любви, составляющей вселенную женщины и способной преобразить жизнь мужчины. О любви, которая помогает найти себя и открывает духовные горизонты человека.
Можно называть это мечтой и скептически улыбаться, но актриса достоверно знала, что такая любовь существует. Знали об этом все, кто сталкивался в те дни с четой Оливье: «Казалось, что оба, и Вивиен и он, жили, впитывали, оберегали мир друг друга. Они были просто поглощены друг другом. И если в начале их знакомства мир Вивьен заключался в Ларри, теперь его мир всецело, превышая даже театр, заключался в ней».