Поэтичность драмы в свою очередь проистекает из двойственности, изначально присущей диалогической форме, которая, по определению Гегеля, есть синтез эпического (объективного) и лирического (субъективного).
В драме классической (а также в творчестве драматургов, сохранявших, как Йейтс или Выспяньский, структурные основы классической традиции вплоть до нашего времени) ее поэтичность выявляет себя совершенно наглядно. Ее прямым выражением выступает стихотворная форма, иначе говоря, соответствующим образом организованное слово - поэтическое слово в собственном смысле, тогда как основную повествовательную нагрузку несет действие, которое неизменно строится как некая последовательность событий. Гениально постиг эту двойственность природы драмы Шекспир, буквально расщепивший свои пьесы на прозу и поэзию, соответственно их внутреннему строению. Решающее значение для драмы имеет, следовательно, динамическое соотношение поэтического и повествовательного, или, если воспользоваться терминологией М. Кагана, «соотношение изобразительного и выразительного» 8. В этом соотношении, играющем в драме формообразующую роль, раскрывается своеобразие присущего данному автору, воплощенного в данном произведении художественного видения.
Очевидно, что стихотворная форма может лишь до тех пор служить выражением поэтического в драме, пока сохраняется динамическое соотношение изобразительного и выразительного. Признаки ее окостенения начали сказываться в драме уже к началу XIX столетия. В середине века в связи с формализацией внешних элементов разрыв между формой и содержанием обозначился совершенно явственно. Произошло то, о чем говорит Р. Якобсон применительно к поэзии: «Форма овладевает материалом, материал всецело покрывается формой, форма становится шаблоном, мрет. Необходим приток нового материала, свежих элементов языка, чтобы иррациональные поэтические построения вновь радовали, вновь пугали, вновь задевали за твое».