Мужество
Вивьен Ли не осталось невознагражденным. Сцена перед госпиталем производит впечатление и сегодня, когда зритель не прощает имитации.
Измученная, раздраженная жалобами обреченных пациентов, Скарлетт выходит па улицу. Каждый разрыв вселяет в обезумевшую толпу новый панический импульс, и Скарлетт несет, как щепку в половодье - то закружит, то остановит, то поглотит и снова понесет. Вздрагивая всем телом при звуке разрыва и зажимая уши, маленькая фигурка рвется против течения. Ее пихают, сбивают с ног, а она рвется на свободу из этого страшного клубка тел, инстинктов, животного страха.
На минуту Скарлетт удается преодолеть течение - навстречу, с унылой песней, двигается отряд мобилизованных Конфедерацией негров. Среди них - знакомые, которые успевают сообщить о болезни матери. Время останавливается. Скарлетт не помнит о снарядах, беженцах, вступающих в город «янки». Обычно эгоистичная и холодная, она забывает даже о своей усталости и беспомощности. В ее отчаянии - огромное, искреннее чувство, истинное бескорыстие - все то, что видела в героине Вивьен Ли. И тут же горизонт темнеет. Скарлетт чудом удается избежать копыт лошадей. Окаменевшую и потому беззащитную, в бессознательном оцепенении ее снова песет и крутит, как перышко в стремительном потоке талой воды, и только властная рука Рэтта способна вызволить ее из безжалостной стремнины.
27 июня 1939 года Флеминг снял последний эпизод. К чести Сэлзника, он не поддался нажиму Майера (закончить фильм примирением Скарлетт и Рэтта). Героиня остается одна, но закадровые голоса ее отца и Эшли (оба повторяют, что только земля имеет уделом вечность и что в Таре смысл ее жизни), сливаясь во внутренний монолог Скарлетт, сообщают финалу жизнеутверждающую ноту.
Первого июля Сэлзник сообщил о завершении работы над фильмом, хотя фактически она продолжалась до осени: продюсер хотел переснять ряд планов с Гейблом. Вивьен Ли получила шесть недель отдыха и указание вернуться к августу 1939 года. Сэлзник решил сиять новый вариант начала - ему не нравился цвет платья Скарлетт.
Через несколько дней она отплывала с Оливье в Англию. Обоих дома ждали проблемы и трудные дни. Все избегали слова «война», но в парках рыли «щели», в каждом доме нашлось место для мешков с песком, населению раздавали противогазы. За год до этого, после Мюнхена, Вивьен Ли записалась в отряд гражданской обороны. Однако летом 1939 года в Англии считали, что войны удастся избежать.
В соответствии с контрактами, обоим актерам предстояло вернуться в США. В какой-то мере Вивьен Ли утешили лондонские новости - и Джилл Эсмонд и Ли Холман убедились, что сопротивление бесполезно. Они еще не дали развода, но этот день неизбежно приближался.
Семнадцатого августа вместе с матерью и Оливье Вивьен Ли снова смотрела на причалы Саутгемптона. Никому не приходило в голову, что возвращение предстоит нескоро.