Времени на репетиции почти не было, пьеса заслужила нелестное определение критика «Тайме» («водянистый анекдотец»), но это была первая роль Вивьен на сцене! Премьера состоялась 25 февраля №1935 года, и А. Кукмэн в «Тайме» посвятил первому появлению актрисы следующие строки: «Авторы пьесы предложили настолько неясный эскиз героини, что мисс Вивьен Ли располагала незначительным материалом для портрета, но ее игра отличается точностью легкостью, которые окажут ей добрую услугу, когда она получит более существенный материал».
В течение двух недель, пока пьеса шла,
Ли была счастлива. Ее муж испытывал противоположные чувства: он возвращался из Темпла, а она уходила в театр; он собирался на работу, а она еще не вставала после бессонной ночи. Ли не скрывал недовольства, но его утешали сдержанные отзывы прессы, задержка с выходом в прокат кинолент с участием его жены и особенно недолгая жизнь «Зеленого наличника» - 9 марта состоялось его последнее представление.
За прошедшие два года Вивиан не пропустила ни одной премьеры. Нельзя сказать, чтобы она была в восторге от современных пьес, которые удерживались в репертуаре от двух до трех недель: чего ждать от легковесных комедий и салонных драм, сочиненных циничными драмоделами. Зато актеры в Лондоне были превосходные: аристократически тонкий трагик Джон Гилгуд, меланхоличный интеллектуал Лесли Хоуард (его уже переманили в Америку) и выдвинувшийся за последний год прекрасный темпераментный актер легкой комедии Лоренс Оливье.
В 1934 году она посмотрела три пьесы с его участием - «Биография», «Королева шотландцев» и «Королевский театр». Несмотря на склонность Оливье к внешним эффектам и сходство его исполнения с игрой американцев Фербенкса и Барримора, он казался ей воплощением силы, мужества, динамизма. Теперь его считали самым многообещающим молодым актером Вест-Энда, и Вивьен Ли могла только мечтать о такой удаче. Если бы она знала, как долго ждал своей фортуны Оливье, она отнеслась бы к своим злоключениям спокойней.
В самом деле, ее кумир родился в крайне бедной семье и провел трудное детство - в разладе с отцом-священником, с товарищами, которые его не любили, с ненавистной для него учебой.
Никто из поклонников Оливье не поверил бы, что актер отличается тяжелым характером и необузданным честолюбием - на почве бедности и унижений детских лет и в результате затяжной серии неудач после окончания театральной школы знаменитой Элси Фогерти. Сегодняшний франт и сноб голодал, скверно одевался, ходил без работы, а в период всеобщей забастовки 1926 года выкликал названия остановок в метро.
Разносторонне образованный человек, Вивьен Ли была бы удивлена, узнай она, что Оливье почти не читает, не знаком с историей искусств, с классической музыкой, что восемь лет неудач усугубили его замкнутость, угрюмость и вспыльчивость, что несколько лет назад, в момент перелома, он дал самое мрачное интервью на памяти театральных рецензентов: «Только идиоты счастливы. Думаю, потому что они просто не знают, к чему стремятся, и каждая маленькая радость приводит их в телячий восторг. Я так не умею. Я всегда исследую все так пристально, что мое стремление к максимальным успехам сводит на нет сиюминутные удовольствия. Я хочу, чтобы все шло по-моему. Я не хочу, чтобы меня влекло по волнам событий».
Сегодня Оливье действительно командовал событиями, и журналисты не вспоминали о его мытарствах в кино (в тех же самых «quickies») и о неудачной поездке в Голливуд (после долгой битвы он выторговал себе максимальные условия и был отвергнут Гретой Гарбо). Если бы Вивьен Ли знала об этом, ей стало бы легче. В конце концов, даже этому одаренному человеку пришлось ждать восемь лет, а сегодня все только и говорят о его удачах.
В середине марта Глиддон сообщил Вивьен Ли, что ей предлагают женскую роль в фильме Бэзила Дина «Посмотри и засмейся» с участием популярной киноактрисы Грейси Филдз. Дин, известный театральный режиссер, теперь начал съемки этого фильма на киностудии «Эльстри».
Как и в театре, он оставался грозой актеров, и даже такие мастера, как Д. Гилгуд или Л. Оливье, вспоминают о работе с ним без энтузиазма: «Дин отличался поразительной работоспособностью. Рано или поздно он добивался отличных результатов от любого актера, но обычно это сопровождалось долгой нервотрепкой. Дин не давал актеру думать и самостоятельно работать над образом: его дотошный метод навязывания каждой интонации, каждого оттенка сковывал и обескрыливал актеров».