Летом 1913 года, с началом тропической жары, Хартли перевез жену к подножию Гималаев, в Дарджилинг. Вечером 5 ноября, когда солнце уже село за вершинами Канченджанги и Эвереста, доктор сообщил ему о рождении дочери. Последние дни миссис Хартли часто смотрела на две могучие вершины: ее «мама» - приглашенная для будущего ребенка няня - сказала, что это принесет младенцу особую, совершенную красоту. Девочку назвали Вивиан Мэри.
Меньше чем через год началась мировая война. Хартли рвался в Англию, но его оставили офицером кавалерийской части - он неплохо разбирался в лошадях. Миссис Хартли с дочерью следовала за ним - в Масур и Утекамунд.
В Утекамунде выступали актеры-любители. Иногда там устраивали детские утренники, и миссис Хартли нарядила дочь дрезденской пастушкой, чтобы та спела детскую песенку.
Вивиан вышла на сцену и решительно заявила пианисту: «Я хочу декламировать!»
Неизвестно, сыграл ли этот эпизод какую-то роль в настроениях миссис Хартли, по к концу войны она решительно настаивала на возвращении в Англию. Ей казалось, что настоящее воспитание в Индии невозможно. Она уволила «маму», к которой девочка относилась с раздражающей симпатией, и пригласила гувернантку-католичку. Она хотела бы видеть Вивиан другой.
Вернувшись из армии, Эрнест Хартли уже не играл па сцене: он стал старшим партнером фирмы. Тем более он не мог бросить дела и вернуться в Бридлингтон.
Миссис Хартли читала дочери сказки Андерсена, «Алису» Льюиса Кэрролла, Чарльза Кингсли и Библию. Вивиан еще не чувствовала божественности Библии и однажды, когда мать решила сообщить чтению большую живость и поделила роли (сама она изображала пророка Даниила, Вивиан - льва), «лев» весьма ощутимо укусил ее. Больше пантомим не было, и любимыми книжками девочки оставались сказки Киплинга и греческие мифы.