Кора строит планы замужества, помышляя об уютном семейном гнездышке; опустившийся выпускник Гарварда грезит об адвокатуре и т. д. Трещина в сознании захватывает не целостную личность, а всего лишь какую-то ее грань. Образ выглядит однобоким, превращается в гротескную пародию на личность. Поэтому, взятые поодиночке, герои пьесы ближе к комическим персонажам, нежели к трагическим, а все их собрание напоминает гигантский карнавал шутов.
Комическое и трагическое тесно спаяны в этой пьесе, как будто бесконечно переходят друг в друга. Есть, однако, момент, когда дальнейший переход оказывается невозможен. Переводя внимание от единичного, частного к всеобщему, драматург делает процесс превращения необратимым. Объединив персонажей в едином групповод! портрете, О'Нил добивается кардинальной переакцентировки оценок. Обнажается трагедия, скрытая до времени под оболочкой комического. Благодаря такому своеобразному построению пьесы вынесенное в пьесе «Продавец льда грядет» общее определение трагической сущности человеческой судьбы распространяется и на каждого из ее персоналией.
Кстати сказать, сама формула, на которой построены и последние и ранние трагедии О'Нила, дается в «Долгом путешествии в ночь». «Таким его сделала жизнь»,- говорит Мэри Тирон о сыне. Позже, обращаясь к мужу, она восклицает: «Джеймс! Мы любили друг друга! И будем всегда! Давай же помнить только это и не будем пытаться понять то, чего мы понять не в силах, или изменить то, чего нельзя изменить,- того, что сотворила с нами жизнь и чего мы не можем ни объяснить, ни простить».
За этой формулой - все многообразие американской действительности, со всем ее прошлым и настоящим, которая была истоком беспросветного пессимизма О'Нила, его, по определению Джона Гасснера, «космического отчаяния». Отчетливо проявилось это в судьбах всех героев пьесы. Страх перед нищетой, заставивший Джеймса погубить свой актерский талант, и вызванная им же скаредность, от которой он не в силах избавиться, пытаясь «экономить» даже на здоровье бесконечно дорогих ему людей.