Вместе с тем из трагедий этого периода исчезает - и теперь уже навсегда - антагонист, в чем, безусловно, сказалось влияние концепции «всеобщей трагедии». Окружение протагониста выступает как фон, который, хотя и не безразличен к судьбе героя, не может быть представлен как действенная сила, приводящая его к гибели. Стоит свести конфликт любой из этих пьес к столкновению протагониста с одним из персонажей, и трагедия неизбежно измельчится, утратит свою значимость.
Наиболее угрожает это «Великому Богу Брауну», где противопоставление архитектора Дайона Энтони, тонкой, артистической натуры, и бизнесмена Билли Брауна, беззастенчиво эксплуатирующего его талант, как будто напрашивается само собой. И все же замысел драматурга шире, масштабнее. Хотя он использует для передачи конфликта два типа сознания: нонконформистское сознание художника и конформистское сознание обывателя, главный водораздел пролегает не между ними. О'Нил создал трагедию художника в бездуховном буржуазном обществе, и его противник не жалкий, недалекий Браун, а само это общество.
Это подчеркнуто и обращением Дайона к маске. Ведь он может снять ее, только оставшись с самим собой или с Сайбел, что, по существу, одно и то же, поскольку она олицетворяет в пьесе силы матери-природы. Выражая сложное соотношение видимого и сущего, истинного и ложного, маска вместе с тем вводит вновь мотив шутовства героя. На этот раз оно соединяется также с мотивом гамлетического безумия. Когда герой выражает свои сокровенные мысли и чувства, все принимают его слова за речи умалишенного. И напротив, когда он вынужден притворяться, его слова принимают за чистую монету. В его истинном виде Дайона не приемлет никто. В такой трактовке окружения сохраняются отголоски его изображения как антагониста в «Императоре Джонсе» или «Всем детям Божьим даны крылья», по лишь отчасти. С другой стороны, наделение всех центральных персонажей масками (никто не может быть самим собой) выдает тяготение к форме «всеобщей трагедии».