Вопрос о комическом в творчестве О'Нила изучен слабо. Критики большей частью удовлетворяются указанием на почти полное отсутствие юмора у драматурга либо вовсе не поминают об этом. Юмор и впрямь не является сильной стороной дарования О'Нила. И все те им согрет ряд эпизодов таких пьес, как «Анна Кристи», «Марко-Миллионщик», «Продавец льда грядет», «Луна для обездоленных» и др. Но комическое не ограничено юмором. Его стихия многообразна и включает в себя иронию, сарказм, сатиру, гротеск.
Приемы комического в «Любви под вязами» весьма разнообразны. Это проявляется уже в завязке пьесы. «Начинается „Любовь под вязами",- отмечает один критик,- как глубоко ироническая комедия на старинный сюжет, престарелый муж... молодая- жена... и все, кроме мужа, знают, что отец новорожденного, чье рождение он празднует,- его взрослый сын, Ибен».
Комичны, с оттенком сатиры, образы старших братьев Ибена. Симеон и Питер полностью приняли бурллуазные нормы и ценности и потому в системе трагедии являются лишь объектом насмешки и иронии, составляя контраст младшему брату, душа которого становится ареной острой борьбы между сознанием буржуазного человека и подлинно человеческими нормами.
В кульминационной сцене, когда празднуется рождение сына Эбби, один из протагонистов, старый Эфраим Кэбот, принимает роль шута, в чем О'Нил несомненно следует заветам шекспировской трагедии, нарушающей свойственное нормативной поэтике резкое разграничение «высокого» и «низкого», проводимое через разделение соответственно на «трагическое» и «комическое». Сцена в целом аналогична по своей роли в структуре трагедии, к примеру, сцене Привратника в «Макбете», выполняя задачу ретардации действия и одновременно контраста последующему остродраматическому развороту событий.
Особенно широко пользуется О'Нил приемом трагической иронии. Быть может, нагляднее всего это проявляется в сентенциях «под занавес», в которых по установившейся традиции подводится итог трагедии:
Нет повести печальнее на свете...