Отдаленным аналогом подобного построения может служить знаменитый монолог Гамлета:
Быть или не быть,- таков вопрос; Что благородней духом,- покоряться Пращам и стрелам яростной судьбы Иль, ополчись на море смут, сразить их Противоборством? Умереть, уснуть,- И только; и сказать, что сном кончаешь Тоску и тысячу природных мук, Наследье плоти,- как такой развязки Не жаждать? Умереть, уснуть,- Уснуть! И видеть сны, быть может?..
Перевод М. Лозинского
Следует лишь заметить, что в «Гамлете», пьесе, имеющей исключительное значение для всей западной драматургии нового времени, антитеза - лишь один из множества приемов, хотя и весьма важный (ср. монолог в спальне королевы (акт III, сц. 4), целиком построенный
На антитезе), у О'Нила же она превращается в сквозной принцип.
Вместе с выделением протагониста в трагедии О'Нила происходит еще одно изменение: появляется антагонист, отсутствующий в «морском цикле». Тщетно, однако, было бы искать его среди персонажей о'ниловских пьес. Драматург не создал образа злодея, к которому, как к Клавдию, Креону, Яго, восходили бы пружины трагического действия. Своеобразие драматургического видения О'Нила заключается в том, что антагонист вообще не человек, не личность. Антагонист - это среда, это враждебный человеку окружающий мир, действительность буржуазной Америки XX в. В таком решении проявилась большая художническая смелость, сообщившая особую масштабность его художественному мышлению, необходимую для трагического писателя.
Поэтому столь проходными фигурами оказываются в драматургии О'Нила те, кто принадлежит этой враждебной человеку среде, будь то «стальной король» Дуглас и его дочь Милдред или фешенебельная публика на Пятой авеню в «Косматой обезьяне», работорговцы или тюремщики или тем более проходимец Смизерс в «Императоре Джонсе», жители белых и черных кварталов в пьесе «Всем детям Божьим даны крылья». Поэтому падают в пустоту рассыпаемые направо и налево удары Янка, когда он приходит на Пятую авеню дать бой своим противникам, не понимая, что поднялся он, в сущности, против общественного порядка, а не против леди и джентльменов, которые могут позволить себе не замечать бунтующего нарушителя спокойствия, пока его действия направлены только лично против них, а не против системы, которую они олицетворяют.