Соответственно двум его ролям сознание Джонса не есть нечто цельное, монолитное. Оно диалогизировано, а его состояния даны как полярные, взаимоисключающие. Полюса, между которыми оно оперирует, абсолютизированы, и примирение между ними, т. е. восстановление единства сознания героя, утраченной им гармонии внутреннего мира, невозможно. Свою лепту в воссоздание душевного надлома протагониста вносят и картины-видения, о которых говорилось выше. Не совпадающие в своих параметрах целиком части раздвоившегося внутреннего монолога: слово и видение,- являясь наглядным воплощением разорванного сознания Джонса, позволяют представить синхронно то, что в обычной словесной оболочке может быть передано лишь в линейной последовательности. Отношение самого героя к этим видениям амбивалентно. Он и отождествляет их с образами объективного мира, и в какой-то миг осознает их иллюзорность, обнажая таким образом движение различных пластов своего сознания. Столкновение его высших и глубинных уровнен, т. е. собственно сознания И Подсознания, обостряет ярость внутренней борьбы Джонса, его бесконечное, доходящее до исступления метание из одной крайности в другую, которое отныне станет в драматургии О'Нила основным средством воссоздания психологической реальности.
Начиная с «Императора Джонса» его трагический герой пребывает в нескончаемом споре с самим собой. Он без конца противоречит себе, опровергает себя, отрицая то, что утверждал всего мгновение назад. При этом драматург не пытается приглушить контрасты, придать плавность перепадам мысли и настроений героя. Наоборот, все направлено на усиление контрастности, обнажение несовместимости полюсов сознания, в котором подлинно человеческие устремления противостоят бесчеловечным нормам, навязанным ему окружающим миром. Возрастающая резкость переходов из одного состояния в другое, прямо ему противоположное, свидетельствует об углублении распада личности героя, исключающего возможность благополучного исхода.
В речи персонажей диалогизация сознания передается с помощью антитезы. Она становится основным организующим принципом речевой характеристики героя. Можно без преувеличения сказать, что мир о'ниловской трагедии - это царство антитезы, где движение сознания структурируется как отрицание отрицания.