Общество не только оказалось бессильно сломить его - в итоге противоборства с ним Джим поднимается на новую нравственную ступень, самоотверженно и самозабвенно отдаваясь спасению слабого существа.
С подобным принципом воплощения идеала мы встречаемся и в «Косматой обезьяне». Пьеса открывается сценой в матросском кубрике. Уже в описании обстановки заявлен зрительный образ, соответствующий драматургическому решению ее центрального конфликта: «Эффект, которого необходимо достигнуть,- это эффект сжатого пространства в чреве корабля, замкнутого белой сталью. Линии коек и вертикальные упоры пересекаются, словно стальные решетки клетки. Потолок обрушивается на головы людей - они не могут выпрямиться».
Акцент, как очевидно, сделан на пришокенности, забитости матросов на бесчеловечности условий их существования («Потолок обрушивается на головы людей», «стальные решетки клетки» и т. п.)
Во время разгоревшегося между матросами спора выявляются три узла, соответствующих различным взглядам на пополнение матросов и образующих единое идейное силовое поле пьесы. Социалист Лонг призывает товарищей к борьбе с капиталистами, объясняя бедственность положения рабочих эксплуатацией труда, за счет которой и создаются колоссальные коммерческие империи. Другой участник спора, Пэдди, служивший раньше иа паруснике, считает, что на корабле, с его дымом, копотью а грязью, труд утратил красоту, стал унизительным для человека, поскольку сам он превратился в придаток к машине. Речь, собственно, идет о социальном явлении, которое Маркс определил как «отчуждение труда», но которое выступает у Пэдди в мистифицированной форме -в виде оппозиции «человек-машина».
Обе позиции отвергаются протагонистом пьесы Робертом Смитом, по прозвищу Янк - Янки. И та и другая кажутся ему выражением трусости: у «слабака» Пэдди она вызвана страхом перед машиной, которой он, человек старой закваски, не в силах управлять; у Лонга - страхом перед капиталистами. Последние же, по мнении, Янка, не более чем «багаяї», с которым просто не стоит считаться.