Этим и определяется своеобразие первой о'ниловской трагедии. Трагическое видение воплощается не в судьбе какого-то одного героя, а в участи всей массы, хотя одна из пьес цикла, «Курс на восток, в Кардифф», завершается гибелью Янка, принадлежащего к группе наиболее значительных персонажей. Оттого и реализуется трагическое не в действии, а в атмосфере «морских пьес», не сцеплением определенным образом окрашенных событий, а усилением, сгущением мрачного настроя.
Осознание всеобщности трагической судьбы явилось подлинным художественным открытием О'Нила, которое далеко не сразу было по достоинству оценено критикой. Вместе с тем в пьесах начинающего драматурга и сама идея не могла получить законченного, «идеального» решения. Уже в силу ее структурного закрепления в художественной системе произведения (отсутствие личности, отсутствие протагониста) сами пьесы не могли особо претендовать ни на психологическую, ни на философскую глубину. Наибольшего эффекта драматург, как сказано, добивался в передаче трагического восприятия жизни через атмосферу действия. Совершенным воплощением идеи «всеобщей трагедии» стали последние великие пьесы О'Нила - «Долгое путешествие в ночь» и «Продавец льда грядет». Но путь к ним составил всю творческую жизнь драматурга.
Что же касается пьес, последовавших за «морским циклом», то они, казалось бы, говорят о том, что О'Нил, махнув рукой на свое открытие, двинулся в прямо противоположную сторону. В них нет и следа того принципа «всеобщей трагедии», который положен в основу «морского цикла».
Впечатление это, надо сразу же сказать, обманчиво. В центр пьес «За горизонтом», «Император Джонс», «Косматая обезьяна», «Всем детям Божим даны крылья» вынесена именно личность, а действие каждой из них сосредоточено на раскрытии трагической судьбы героя. Каждая из этих пьес - совершенно законченное художественное произведение, но если рассматривать их в контексте всего творчества О'Нила, можно сказать, что они представляют собой своего рода гигантские психологические этюды, ставшие необходимой ступенью на пути воплощения драматургом его концепции современной трагедии.