Античный миф остался, таким образом, метафорой, поэтическим тропом, в обобщенной форме передававшим содержание о'ниловской трилогии, служившим подтекстовым (или затекстовым) фоном действия, а также комментарием к нему. Судя по заглавию, последний носил иронический характер, предлагая сопоставительную оценку прошлого и настоящего. На ироничность указывал и сам драматург. Поясняя смысл заглавия трилогии («Mourning Becomes Electra»), О'Нил говорил, что в нем обыгрываются два значения глагола «Ьесоше» - «приличествовать» и «подходить», «идти».
Создавая свою трилогию «Траур к лицу Электре». О'Нил не стремился к точной и скрупулезной реконструкции исторического прошлого со всеми приметами обстановки и времени. Он ставил перед собой иную задачу - раскрыть внутреннюю драму людей, разыгравшуюся в определенных обстоятельствах. Поэтому разработки характеров соответствуют задачам современной ему психологической драмы.
Вместе с тем исторический антураж и костюмы не были в трилогии простым, ни к чему не обязывающим маскарадом. Драматургу, очевидно, была необходима дистанция времени, позволяющая увидеть изображаемые события в иной перспективе, нежели та, что открывается в пьесах, написанных сугубо на современном материале, как, скажем, в «Странной интерлюдии». (Между этой пьесой и трилогией имеются несомненные переклички, в частности в изображении сознания, травмированного катастрофой братоубийственной войны.)
Эту перспективу О'Нил углубляет, уводя истоки трагедии далеко в засценическое прошлое. На один из них он указывает, сталкивая в лице Кристины и Эзры два несовместимых мировосприятия: естественное, с налетом здоровой чувственности, устремленное к гармонии человека с внешним миром, и пуританское, морализирующее, клеймящее естество позором, устремленное к подавлению всех природных сил и разрыву связей человека с миром.
Носитель этой идеологии, Эзра Мэннон, недаром выведен в пьесе не только генералом союзной армии, но и судьей. Даже на портрете, где он изображен в судейском облачении, его взгляд сохраняет способность осуждать, вызывая душевное напряжение и внутренний дискомфорт у всех, кто входит в мрачную комнату, где висит портрет. .