Лирические пассажи Эфраима озарены мрачным огнем пуританства, одержимого идеей греховности естества. Но безжалостно попираемая им человеческая природа находит средства отмщения. Подавляемое естество пробивается наружу, но пробивается в изуродованном виде, приводя в завершение к преступлению.
Однако преступление рассматривается О'Нилом в двойной перспективе. Как ни чудовищно содеянное Эбби, убийство младенца есть для нее в то же время акт очищения. Акт любви, призванный показать, что ее любовь к Ибену освободилась наконец от своекорыстных помыслов и низменного расчета. Убивая ребенка, героиня О'Нила уничтожает и алчность, гнездящуюся в ее сердце.
Соответственно различна и разработка самой сцены убийства в «Любви под вязами» и во «Власти тьмы», что отвечает тем идейно-художественным задачам, которые ставили О'Нил и Толстой. И Никита, и Эбби в тот момент, когда совершается преступление, находятся в отчаянии, но в одном случае оно окрашено отвращением, в другом - ужасом. Крик младенца, треск ее косточек (детали, особо акцентированные Толстым) усиливают общий эффект отвращения, к которому стремился автор «Власти тьмы».
В противоположность этому аналогичная сцена в «Любви под вязами» проходит в зловещем безмолвии. Разработка О'Нилом этой сцены сосредоточена на ужасной борьбе, которая идет в сердце Эбби. Она разрывается между своей любовью к ребенку и любовью к Ибену, которые в этот миг представляются ей трагически несовместимыми. В конце концов побеждает любовь к Ибену. Но парадоксальным образом сама победа этой любви приводит к падению Эбби. Она жертвует своим новорожденным ребенком, принося его на алтарь темного бога желания. Однако ее жертва совершается во имя любви, и благодаря этой любви преступление героини обретает иное измерение. Ее деяние, жуткое и жестокое, в силу спасительности жертвы содержит в себе определенную искупляющую силу. Очищая душу от скверны расчетов, оно готовит ее к будущему возрождению. Это оказывается возможно потому, что, в то время как преступление Никиты вызвано его нравственной слепотой, Эбби отнюдь не глуха к голосу совести. Пойти против нее заставляет Эбби ужасный выбор между вещами, которые кажутся ей взаимоисключающими. Однако, поддавшись злу, она понимает, ито преступила один из основополагающих законов человечности.