Художественная интуиция подсказала драматургу., что избавление от литературных штампов поможет приблизить пьесу, которая в известном смысле читалась как пьеса из «чужой жизни», к действительности. Все решилось изменением досценического прошлого Анны. В окончательном варианте до встречи с отцом, лишенная родительской заботы, она перенесла в чужой семье унижение, тяжкий труд, побои и попреки, а затем насилие, которое вынудило ее стать на путь порока. Вместо несколько романтическо-сказочной ситуации на сцене предстала грубая, неприглядная реальность бытия, чьи ужасы, в отличие от «Паутины», несколько смягчены юмором и иронией.
Соответственно иначе вырисовываются фигуры и других центральных персонажей. Крис сохранил многие первоначальные черты. Человек, всю жизнь связанный с морем, привычный к жизненным невзгодам, но по непонятным причинам упорно не желающий больше выходить в море, которое он неизменно именует не иначе как «старый дьявол», и оттого занявшийся перевозкой угля на барже (что считает для себя оскорбительным любой настоящий моряк), суеверный, упрямый до своеволия. Однако неумение разгадать прошлое Анны высветило неискушенность «морского волка» в житейских делах, его почти детскую доверчивость.
Образ возлюбленного Анны, Мэтта Верка (первоначально - Пола Андерсона, своего рода интеллектуального сибарита, которому О'Нил придал отдельные автобиографические черты), лишился романтического ореола. Существенно осложнились его отношения с Анной. Если исходно главным препятствием па пути соединения влюбленных помимо неодобрения Криса, не наславшего, чтобы его дочь связала свою судьбу с моряком, выступало нежелание Пола брать на себя ответственность за чужую судьбу, в «Анне Кристи» им, естественно, становится прошлое Анны, вызвавшее в душе Мэтта бурную вспышку эмоций: ревности, сомнений, отвращения. Особую остроту этим переживаниям придает чрезвычайно значимое для него как католика чувство чуть ли не святотатственного осквернения чистоты.
Героям удается преодолеть разверзшуюся менаду ними пропасть. Но счастливый финал оказался для автора чем-то вроде подводного рифа. Пьеса пользовалась большой популярностью, которую критика в немалой степени связывала со счастливой концовкой, отвечающей чаяниям публики, воспитанной на мелодраме.